Встречаемся у Дома Листа в 17:00. Улочка, на которой стоит особняк, узенькая, поэтому число мест ограничено.

Особняк имеет огромную роль в музыкальной жизни России, но и имеет интересную "литературную" деталь — именно в нем решилась судьба Бориса Пастернака как музыканта-композитора. "Все или ничего" решил юный максималист Пастернак, впоследствии лауреат Нобелевской премии по литературе. Кто знает, пришел бы Пастернак в литературу, если не этот случай.

Подробнее ниже:

Кекушев первоначально строил особняк для себя, однако вскоре продал его фабриканту Отто Листу.  После Листа владелицей особняка стала Наталья Кусевицкая, художница, жена Сергея Кусевицкого – известного контрабасиста и дирижера, музыканта оркестра Большого театра. 

Кусевицкий был основателем «Российского музыкального издательства», в совет которого входили композиторы С. В. Рахманинов, А. Н. Скрябин, Н. К. Метнер и другие. Издательство, призванное пропагандировать творчество молодых композиторов, публиковало партитуры произведений И. Ф. Стравинского, С. И. Танеева, С. В. Рахманинова, А. Н. Скрябина. Собрания совета издательства как правило проходили в особняке Кусевицких. 

В начале марта 1909 года Пастернак приехал, чтобы показать композитору свои музыкальные произведения: «…В назначенный день, направляясь в Глазовский, где временно проживал Скрябин, я не столько вез ему свои сочинения, сколько давно превзошедшую всякое выраженье любовь и свои извинения в воображаемой неловкости, невольным поводом к которой себя сознавал. Переполненный номер четвертый тискал и подкидывал эти чувства, неумолимо неся их к страшно близившейся цели по бурому Арбату, который волокли к Смоленскому, по колено в воде, мохнатые и потные вороны, лошади и пешеходы».

Результатом посещения Скрябина стал отказ Б. Пастернака от карьеры композитора: мучившийся отсутствием у себя абсолютного музыкального слуха, Пастернак, как ему показалось, не только получил доказательство отсутствия его и у Скрябина, но заметил стыдливое смущение композитора при обсуждении этого вопроса. Как объяснял решение своего отца сын Пастернака, Евгений Борисович: «Для романтически настроенного юноши вопрос “все или ничего” был решен однозначно, ничего промежуточного, приспосабливающегося к условиям он не допускал». У этого посещения был, однако, и вполне положительный результат: по совету Скрябина Б.Пастернак незамедлительно перевелся с юридического факультета Московского университета, на котором успел отучиться неполный курс, на философское отделение историко-филологического, более соответствовавшее его интересам, чем юриспруденция.